В детстве Виталий неоднократно был на краю гибели, но каждый раз чудом оставался жив, спрашивая себя: «Что это было?» Во время службы в армии произошёл ещё один случай, побудивший задать себе ряд вопросов…
В армии я участвовал в боевых действиях на таджикско-афганской границе. Пянджская 12-я погранзастава. Меня туда перебросили из Ферганы. Это был страшный период — 1990 – 91 гг. Один эпизод мне особенно запомнился.
Однажды мы отправились в ночной дозор на охрану государственной границы. Нас было двое, не считая собаки. Я служил в ВДВ, а напарник был пограничником. Я сказал тогда: «Нас сюда перебросили не по нашей воле на помощь вам, я уже дембель почти, так что ты охраняй, а я буду спать». Для меня ночное бодрствование всегда было проблемой: когда наступала ночь, я ложился спать.
Наш блокпост находился в непосредственной близости от Афганистана: только речка разделяла нас. Если на нашем берегу реки был 20-й век, то на противоположном — век 16-й. У нас утром включаются фонари, в окнах — свет, машины заводятся, шумят. А у них зажигаются сотни костров, начинают готовить еду. Контраст ощутимый. Электричества на том берегу не наблюдалось. Зато ночью там был «Лас-Вегас». С захода солнца и часов до 12 ночи идёт стрельба. Воздух наполнен светящимися трассирующими пулями разного калибра. Красота. Как фейерверки.
Мы дежурим, светит яркая луна… Вдруг слышим шорох, ветки ломаются.
— Что это?
— Я не знаю.
— Может, кабаны?
Мы были голодными. Местные кабанов не едят, а мы и кабанов, и дикобразов подстреливали. Когда я в 18 лет уходил в армию, то весил 84 кг. Через полгода после возвращения взвесился — 60 кг. Когда вернулся, и того меньше было. Недоедали мы, короче.
И вот, я засыпаю, а пограничника с овчаркой оставляю охранять Родину. Вдруг он толкает меня в бок и говорит: «Смотри!» Смотрю: три человека около колючей проволоки делают подкоп.
— Давай будем брать, — предлагаю я.
— Подожди, опасно. Их много, — осторожничает пограничник.
У нас на автоматах были приборы ночного видения. Решаем: идём, а когда нас заметят, я делаю выстрел из ракетницы, мы бежим и захватываем противника. 19 лет, молодо-зелено.
Мы находились на бугре, вниз вдоль колючей проволоки вела грунтовая дорога. Противники заметили нас и стали убегать. Я делаю выстрел из ракетницы, всё освещается, мы бежим и стреляем. Убегающие спустились вниз. Мы несёмся за ними. Да так разгоняемся, что по инерции пробегаем ниже того места, где они остановились, разворачиваемся, бежим назад. Похоже, противники оторопели от такой наглости и напора. Они испугалась, закричали: «Не стреляй, не стреляй!» Три человека легли. Мы направили на них автоматы: «Только пошевелись — застрелю»… А ведь нас обучали, говорили, что когда есть одна группа, то всегда есть и другая, сопровождающая. Но мы об этом забыли. У пойманных было много мешков с оружием.
Вдруг мы слышим, что кто-то бежит. «Стой! Пароль!» — кричу, а они не отвечают. И я на адреналине дал автоматную очередь, а потом понял, что бегут наши два бойца, которых я знаю. «Ты что, сумасшедший?!» — кричат. Подкрепление. Нас уже четверо.
Когда мы успокоились, то обратили внимание на мешки, вызвали тревожную группу. А тревожная группа нам по рации отвечает: «Дайте нам поспать». Громко разговариваем: если ещё кто-то притаился в кустах, то им слышно, что тревожная группа выдвигаться к нам не спешит.
И тут наш боец сунулся в один из мешков, а мешок оказался полон шоколадных конфет. Огромный мешок шоколадных конфет! И мы, голодные. Начали жадно их есть. Все четверо. Никакой бдительности. Я набиваю полный рот. Счастье. И вдруг — как внутренняя команда: «Встал! Встал!» И я встаю, подчиняюсь. Просто подчиняюсь. «Пошёл!» Хорошо, иду. Но сначала взял горсть конфет. Разворачиваю их на ходу, двигаясь в ту сторону, откуда пришли эти ребята (со стороны Афганистана через речку переправились). Они как раз ветки и ломали, когда мы кабанов заподозрили.
«Остановись!» — снова слышу тот же самый внутренний голос. Остановился, моментально всё прожёвываю и кричу: «Встал! Я говорю, встал!» И даю три автоматные очереди. И вдруг поднимается четвёртый человек. Я сразу как будто протрезвел, как будто очнулся. Он просит: «Не стреляй!» Мы его к товарищам укладываем. Потом опять мысль: «Иди туда, где прятался четвёртый!» Я пошёл и обнаружил на том месте автомат и патрон в патроннике, калибр 7/62. У нас таких не было, наши меньшего калибра. Значит, вооружён был прятавшийся, мог выстрелить.
Подумать только! Нас двое изначально было, противников — трое. Да ещё прикрытие в кустах. Четверо (или больше?) против нас двоих! Как просто было нас расстрелять! Когда мы неслись с горы, когда потом беспечно сидели… Возможно, они не спецы были. Но не нужно быть спецом, чтобы подстрелить утративших всякую бдительность и набросившихся на конфеты юнцов. Когда прятавшийся в кустах решил, что я его увидел, то без сопротивления сдался. А ведь мог выстрелить.
Когда четвёртого привели к остальным, мы снова принялись за конфеты. Молча сидим. Все понимаем, в какой были опасности. И вдруг раздаётся выстрел. Рядом со свистом что-то пролетело, и тишина. Вероятно, где-то прятался пятый…
Что это было? Что за внутренний голос давал мне такие команды? Почему столько раз, когда я должен был погибнуть, я оставался в живых? В 1996 году (я уже был дома) за мной пришли, чтобы забрать и убить. Это были лихие 90-е, когда убивали без суда и следствия. Я не должен был остаться в живых, но каким-то чудом уцелел.
В 24 года я стал ходить в церковь. И тогда я понял, Кто не позволил мне погибнуть, прежде чем я познакомлюсь с Богом и истиной. Жизнь моя изменилась коренным образом. Но это уже другая история.
Виталий Малов
Газета «Сокрытое Сокровище» декабрь 2023 г.
