«Стократ блажен, кто предан вере…»
А.С. Пушкин

Неисчерпаемая емкость евангельской притчи о блудном сыне во многом применима к судьбе нашего национального гения А.С.Пушкина (1799-1837гг.).

Данный ему свыше редкий и чарующий поэтический дар в годы своей молодости он обращал к темам не всегда достойным. Пылкая чуткость к земной, плотской прелести мира не позволяла ему провидеть за ней очертания питающих ее духовных сущностей, которые менее всего зримы в эту пору человеческого возраста. Трудно чем-то другим объяснить школярские богохульные дерзости молодого Пушкина, которые стали причиной его ссылки и последующих житейских стеснений.

Сам поэт в последствии с удивительной образностью и лаконизмом выразил бессилие человека без Христовой благодати противостоять неотразимому искушению греха.

Напрасно я бегу к Сионским высотам,
Грех алчный гонится за мною по пятам…
Так, ноздри пыльные уткнув в песок сыпучий,
Голодный лев следит оленя бег пахучий.
1836г.

Но Господь милостиво уберег дар его от служения лукавому духу богоотвержения, увлекшего немало больших поэтов как в Европе, так и в России. Позднее, познав, каким спасительным якорем является вера для мятежного суетного человека, он писал: «Стократ блажен, кто предан вере…» Врачующая сила времени, внутреннее предрасположение к правде сделали зрелого Пушкина великим Поэтом, неподражаемым создателем полнокровных художественных произведений, возвестивших Европе о самобытной русской литературе, ставшей отражением духовных исканий нации.

Его блистательное поэтическое вдохновение, выраженное во многих произведениях, было питаемо из источника вечной красоты, добра и любви, которым был и остается наш Господь.

Гению Пушкина были одинаково доступны дремотные толщи веков и живая современность, простодушный, умиляющий его тип русского человека и ясно зримые им характеры людей иных племен и народов.

Поэт, наделенный  способностью видеть и восторгаться созидающим действием всякой духовной красоты, болезненно отзывался на дух казенщины, сусального благочестия, которого он не мог не видеть в жизни современной ему церкви.

Мирская власть

Когда великое свершалось торжество,
И в муках на кресте кончалось Божество,
Тогда по сторонам животворяща древа
Мария-грешница и Пресвятая Дева
Стояли две жены,
В неизмеримую печаль погружены.

Но у подножия теперь Креста Честного,
Как будто у крыльца правителя градского,
Мы зрим – поставлены на месте жен святых
В ружье и вивере два грозных часовых.

К чему, скажите мне, хранительная стража?
Или распятие – казенная поклажа,
И вы боитесь воров или мышей?
Иль мните важности придать Царю Царей?

Иль покровительством спасаете могучим
Владыку, тернием венчанного колючим,
Христа, придавшего послушно плоть свою
Бичам мучителей, гвоздям и копию?

Иль опасаетесь, чтоб чернь не оскорбила
Того, чья казнь весь род Адамов искупила
И, чтоб не потеснить гуляющих господ,
Пускать не велено сюда простой народ?
1836г.

Последние годы жизни Пушкина, 30-е годы, были богаты поэтическими шедеврами; среди них особенно привлекают стихи, говорящие о возраставшем в духовно-неустроенной душе поэта стремлении к религиозному утешению. Трагичная смерть поэта лишила нас возможности видеть полноту его религиозного просветления, но светлые блики земных вдохновений, исходящие от пушкинских строк, близки сердцу всякого, способного видеть и утешаться красотой.

Владыка дней моих! Дух праздности унылой,
Любоначалия, змеи сокрытой сей,
И празднословия не дай душе моей.
Но дать мне зреть мои, о Боже, прегрешенья.
Да брат мой от меня не примет осужденья,
И дух смирения, терпения, любви
И целомудрие мне в сердце оживи.
1936г.

О. Сенин

Ретро статья газеты «Сокрытое Сокровище» февраль 2004 г.