О событии, во мгновение ока изменившем жизнь…
Однажды летом, когда мне было немногим больше десяти, я гостила у тёти, которая жила в маленьком городке. В церкви я обратила внимание на одного пожилого человека, который выглядел как-то необычно, словно хранил какую-то тайну, и я спросила тётю, кто он такой. Она сказала, что он самый набожный человек из всех, кого она когда-либо знала.
— Но говорят, что он не всегда был хорошим человеком, — пояснила она. — Когда он был молод, он даже не верил в Бога. Он был довольно буйным, как говорят. Потом что-то случилось, и он в одночасье изменился.
— И что же случилось? — спросила я.
Тётя сказала, что не знает. И не знает никого, кто мог бы об этом рассказать.
— Ладно, сказала я, — я это выясню!
Поэтому на следующий день я отправилась в дом этого человека, чтобы обо всём расспросить его самого. Может быть, будь я постарше или помладше, я бы не решилась проявить подобное любопытство. Но этот человек произвёл на меня сильное впечатление, и мне даже в голову не пришло, что он может не захотеть отвечать на мои вопросы.
Я застала его сидящим на крыльце домика, в котором он жил один. На коленях у него лежала открытая Библия. Он поздоровался и улыбнулся. Я представилась и сказала, что гостья в их городке. А потом, наконец, немного смутилась из-за своего непрошеного визита.
— Мне сказали, — начала я, — что раньше вы не верили в Бога, а потом вдруг изменились в одночасье. Но никто не знает, почему. Это что, секрет?
Он всё так же по-доброму улыбался, и я испытала облегчение. Он указал мне на стул. Я робко села.
— Нет, не секрет, — сказал он. — Просто уже несколько лет ни у кого нет интереса или… — он сделал паузу и посмотрел, как мальчишка перед озорной проделкой, — …или не хватает наглости, мужества, нахальства — называй как угодно — спросить меня об этом.
Я ответила улыбкой на его улыбку. Мои робость и смущение улетучились. Появилось ощущение, будто я знаю его всю жизнь.
— Что ж, вот я и спрашиваю, — сказала я, копируя его озорную манеру.
— Поэтому я и расскажу тебе, — ответил он. — Но это займёт немало времени, и, может быть, я окажусь довольно медлительным парнем. Но если ты готова с этим смириться, я с удовольствием с тобой поговорю.
— А я с удовольствием вас послушаю, — сказала я и изобразила готовность слушать.
Он начал:
— Если люди сказали тебе, что когда-то я не верил в Бога, они, вероятно, сказали и то, что к своей взрослой жизни я подошёл без особых достижений. В этом не были виноваты мои родители, — поспешил он сообщить. — Они были ничем не хуже любых других родителей. Я просто не шёл туда, куда они вели.
— Но сейчас-то идёте, — сказала я.
— Да, слава Богу, — отозвался он. — Всё это случилось, когда мне было 25. Моя мать, благослови её Господь, как и многие матери, была очень неравнодушна к ребёнку, который доставлял ей больше всех проблем. В нашей семье таким ребёнком был я. Когда я написал, что еду домой, она вспомнила, что мне нравится куриный суп с клёцками, и купила курицу, намереваясь приготовить её, когда я приеду. Это была живая курица, потому что тогда нельзя было купить кур, готовых сразу проследовать в кастрюлю, каких продают сейчас.
Он остановился. Начал медленно листать страницы Библии. Казалось, он смотрит в прошлое, пытаясь правильно воссоздать в памяти свою историю.
— У меня была десятилетняя сестра, — продолжил он. — Он была забавная малышка, всегда дружила с животными. Одно время у неё была ручная ворона. В другой раз — ящерица. Так вот, когда эта курица появилась в доме, сестрёнка сразу же начала приручать её. Я должен был знать, что так случится, но даже не подумал об этом.
Он снова помолчал. Я боялась заговорить, чтобы не отвлекать его.
— Мама тоже должна была это понимать, — продолжал он, — но она была женщина практичная. Она купила курицу, чтобы приготовить её, и не рассматривала эту птицу ни в каком другом качестве. — Он глубоко вздохнул. — Сейчас я могу понять ту боль, которую испытала сестра, когда услышала, что курицу зарежут. Будучи замкнутой девочкой, она не сказала никому ни слова. Когда вечером я приехал домой, она встретила меня тепло, но не думаю, чтобы хоть сколько-то спала в ту ночь. Засыпая, я слышал, как она ворочается и беспокойно мечется в своей постели. Один раз она встала и вышла из дома. Позже я узнал, что она ходила прощаться со своей питомицей.
Он обратил ко мне своё приятное, в морщинках, лицо:
— Наступило утро, пора было завтракать, — продолжил он. — Мама велела мне поймать курицу и отрубить ей голову. Потом ещё нужно было разделать её и охладить, перед тем как готовить. Когда я взял курицу, то поразился тому, какая она ручная, но она всё же выражала криком своё возмущение, когда я нёс её за ноги на плаху.
Он сделал паузу и с трудом сглотнул, словно рассказывать дальше было трудно.
— Я положил её головой на камень и взял топор. Высоко занёс его, нацелил на шею и стал опускать с большой силой. Вдруг раздался крик, и сестрёнка, бросившись вперёд, закрыла собой эту курицу, оказавшись прямо под падающим топором.
Я содрогнулась.
— У меня не было времени подумать, не было времени что-нибудь сделать. — Теперь он почти шептал. — Никакая земная сила не могла бы предотвратить удар этого острого лезвия, которое рассекло бы мою сестру. Но топор не опустился.
Он замолк и морщинистыми руками прижал к себе Библию.
— В тот момент, — продолжал он, — только Бог помог удержать топор от удара и с силой отшвырнуть его назад, где он упал, никому не причинив вреда. В тот самый момент я понял, что есть Бог и что Он спас и мою сестру, и меня. И потому я изменился — не в одночасье. Я изменился гораздо быстрее — в одно мгновение.
У меня в глазах стояли слёзы. Он это видел.
— Да, — сказал он, — от этого хочется плакать. Именно это я и сделал, когда обнял рыдающую сестру и упал с нею на землю. — Он слегка улыбнулся. — А эта глупая курица топталась там, кудахтала и склёвывала слезинки с наших лиц.
Я глубоко вздохнула:
— Так вы не зарубили ту курицу в конце концов? — спросила я.
— Зарубить её?! — воскликнул он. — Я бы скорее ходил голодным всю оставшуюся жизнь, чем убил бы её. Тогда мы ели макароны с сыром, — на этот раз его улыбка была весёлой. — И я до сих пор помню, какие они были вкусные.
Я поблагодарила его за рассказ и ушла, дивясь тому, какими путями Бог являет Свою милость к нам, людям.
По книге «Незаслуженная милость»
из серии «Невыдуманные истории»
