Шел второй год войны. Довоенные запасы уже давно закончились, и приходилось довольствоваться теми продуктами, которые получали мы по карточкам. Наша небольшая квартира почти не отапливалась, так как не на что было купить дрова. И когда родственники из деревни предложили маме переехать к ним, она, не раздумывая, согласилась.
Деревня была небольшая – домов пятьдесят, а заселенных жильцами и того меньше. Мы поселились в одном из пустующих домов. Мне тогда было одиннадцать лет, а сестре – семь. И если сестра считалась еще ребенком, то я выполняла почти все работы взрослого человека: собирала хворост, доила козу, топила печку. Маме приходилось два раза в месяц ходить в город, отоваривать карточки. Все хозяйство во время ее отсутствия вела я под присмотром старенькой бабушки, которая изредка заглядывала к нам. Из всех дел самым трудным для меня было растопить печку в зимнее время. Дрова были сырыми, так как хранились в сарае, крыша которого совершенно разрушилась.
«Вот бы плеснуть на дрова немного керосину», – пришла мне однажды мысль. Керосин использовали для лампы-«коптилки», чтобы освещать избу в ночное время. Я знала, что он был на вес золота, но все-таки решилась: взяла бутылку и плеснула из нее немного керосина на дрова. Чиркнула спичкой, и дрова запылали. На следующий день мне опять захотелось растопить печь побыстрее. Я снова полила дрова керосином. Так повторялось дней пять. Перед возвращением мамы из города я поднесла бутылку с керосином к окну, чтобы посмотреть, сколько драгоценной жидкости я истратила, и ахнула: керосина убавилось на треть. Я поняла, что меня за это ждет наказание, очень испугалась, и, не раздумывая, вылила в керосин целый стакан воды. Я долго встряхивала бутылку, но когда снова поднесла ее к свету, обнаружила, что керосин и вода не смешались; керосин оказался наверху, а вода – внизу.
На следующий день после своего приезда мама взяла коптилку, чтобы налить в нее керосин. Я вся сжалась от страха, ожидая, что сейчас раскроется мой обман, даже закрыла глаза. И вдруг услышала, как мама возмущенно говорит: «Надо же, как меня на рынке обманули! Я и не заметила, что в керосин воду налили. А ведь женщина, которая мне его продала, на вид была такая милая. Как же обманчива может быть внешность!»
С того времени прошло более полувека, а эта история не забывается. В тот день я поняла, что любая ложь обязательно приносит вред: или пострадаешь сам, или, что еще хуже, пострадают невинные люди.
Фролова Л. Я., г. Пенза
