Дела подождут

Мы мчимся по жизни, как белки в колесе, а где-то о встрече с нами, такими занятыми, мечтают самые родные люди — мама или папа…

У Константина Паустовского есть небольшой рассказ «Телеграмма». Позвольте частично пересказать его вам.

Стояла осень. Катерина Петровна доживала свой век в старом доме, построенном ещё её отцом — известным художником. В селе — называлось оно Заборье — не было никого, с кем можно было поговорить по душам. Не расскажешь же о картинах и петербургской жизни неотёсанной Манюшке — дочери соседа, прибегавшей каждый день принести воды из колодца, подмести да поставить самовар. Или сторожу Тихону, который из жалости помогал Катерине Петровне по хозяйству. Тихон был ещё мальчишкой, когда её отец строил этот дом. Каждый раз, уходя от старушки, Тихон останавливался в дверях и спрашивал:

— Не слышно, Катерина Петровна, Настя пишет чего или нет?

Катерина Петровна молчала, сидя на диване — сгорбленная, маленькая… Тихон долго сморкался, топтался у порога.

— Ну, что ж, — говорил он, не дождавшись ответа. — Я, пожалуй, пойду…

— Иди, Тиша, — шептала Катерина Петровна. — Иди…

Он выходил, осторожно прикрыв дверь, а Катерина Петровна начинала тихонько плакать.

Настя, дочь Катерины Петровны и единственный родной человек, жила далеко, в Ленинграде. Последний раз она приезжала три года назад.

Катерина Петровна знала, что Насте теперь не до неё, старухи. У них, у молодых, свои дела, свои непонятные интересы, своё счастье. Лучше не мешать. Поэтому Катерина Петровна очень редко писала Насте, но думала о ней все дни, сидя на краешке продавленного дивана так тихо, что мышь, обманутая тишиной, выбегала из-за печки, становилась на задние лапки и долго, поводя носом, нюхала застоявшийся воздух.

Писем от Насти тоже не было, но раз в два-три месяца весёлый молодой почтарь Василий приносил Катерине Петровне перевод на двести рублей.

Василий уходил, а Катерина Петровна сидела, растерянная, с деньгами в руках. Потом она надевала очки и перечитывала несколько слов на почтовом переводе. Слова были все одни и те же: столько дел, что нет времени не то что приехать, а даже написать настоящее письмо.

Как-то ночью Катерина Петровна взялась за перо.

«Ненаглядная моя, зиму эту я не переживу. Приезжай хоть на день. Дай поглядеть на тебя, подержать твои руки… Вся жизнь, кажется, не была такая длинная, как одна эта осень».

Настя работала секретарём в Союзе художников. Работы было много. Устройство выставок, конкурсов — всё это проходило через её руки.

Письмо от Катерины Петровны Настя получила на службе, но прочитать смогла только вечером: день выдался суетной. Она была в гостях у безвестного, но весьма талантливого молодого скульптора Тимофеева, пыталась организовать выставку его работ, среди которых была скульптура Гоголя…

— Куда там сейчас ехать! — сказала Настя, прочитав дома письмо матери. — Разве отсюда вырвешься!

Прошло время, в день выставки работ Тимофеева Насте вручили телеграмму: «Катя помирает. Тихон».

— Какая Катя? — растерянно подумала Настя. — Какой Тихон? Должно быть, это не мне».

Она посмотрела на адрес: нет, телеграмма была ей. Тогда только она заметила тонкие печатные буквы на бумажной ленте: «Заборье».

Настя почувствовала на себе чей-то тяжёлый и пронзительный взгляд. Она подняла их: на неё смотрел тот самый Гоголь, как бы говоря сквозь стиснутые зубы: «Эх, ты!»

Девушка быстро встала, вышла, торопливо оделась внизу и выбежала на улицу.

«Ненаглядная моя, — вспомнила Настя недавнее письмо. — Ненаглядная!»

Настя вздрогнула от холода и вдруг поняла, что никто её так не любил, как эта дряхлая, брошенная всеми старушка, там, в скучном Заборье.

«Поздно! Маму я уже не увижу», — сказала она и вспомнила, что за последний год она впервые произнесла это детское милое слово — «мама».

Она вскочила, быстро пошла против снега, хлеставшего в лицо.

«Что ж это, мама? Что? — думала она, ничего не видя. — Мама! Как же это могло так случиться? Ведь никого же у меня в жизни нет. Нет и не будет роднее. Лишь бы успеть, лишь бы она увидела меня, лишь бы простила».

Катерина Петровна не дождалась…Скромная похоронная процессия направлялась на кладбище. По дороге встретилась учительница. Она была молоденькая, застенчивая, сероглазая, совсем ещё девочка. Она увидела похороны и робко остановилась, испуганно посмотрела на маленькую старушку в гробу. На лицо старушки падали и не таяли колкие снежинки. Там, в областном городе, у учительницы осталась мать — вот такая же маленькая, вечно взволнованная заботами о дочери и такая же совершенно седая…

Это не конец истории. Обязательно прочитайте этот рассказ полностью. Мне после прочтения сразу захотелось покрепче обнять маму. Пока ещё есть время…

Никакие деньги и подарки не заменят живого общения. Христа огорчает, когда люди пытаются найти благовидный предлог или благородную причину «ничего не делать для отца своего или матери своей» (Евангелие от Марка 7:12). Заботиться о родителях и почитать их — это одна из Десяти заповедей. Звучит она так: «Почитай отца твоего и мать твою, чтобы продлились дни твои на земле, которую Господь, Бог твой, даёт тебе» (Библия, книга Исход 20:12). Бог в этой заповеди защищает право родителей на признательность и благодарность со стороны детей. А папе с мамой порой не так много и надо — немного времени и нашего внимания.

Пересказала Надежда Масленникова

Газета «Сокрытое Сокровище» февраль 2023 г.