Что или кто вдохновляет нас на добрые поступки?
«Грушиново», — прочёл Сергей на синем дорожном указателе и начал притормаживать. «Здесь и остановимся», — сказал он сам себе вполголоса.
Деревня Грушиново тянулась слева от дороги. Медленно ведя свою фуру, Сергей вглядывался в домики, отыскивая нужное ему. Деревня была незнакомой, как и эта дорога. Транспортная компания приняла вдруг решение везти грузы в этой области окольными дорогами. Сергей съехал на обочину, и КАМАЗ с шипением затормозил напротив небольшого дома с вывеской «Магазин». Четыре часа езды незнакомыми дорогами утомили. Отдохнуть, перекусить, и дальше до темноты.
Сойдя из кабины, водитель захлопнул дверцу, не спеша направился к магазину. Вошёл в полутёмный, с одним окошком, тамбур-пристройку и остановился, услыхав в приоткрытую дверь магазина громкий скандальный женский голос.
— Сколько можно давать тебе под запись?! — кричала, похоже было, продавщица. — Вот она, запись: три с половиной тыщи долгу твоего!
— У меня же через три дня пенсия, и отдам, — слышался несмелый старушечий голос.
— Когда отдашь, тогда и приходи! — неприязненно отрезала продавщица. — А я тебе не благотворительное общество!
Сергея словно что-то толкнуло: он распахнул дверь и решительно шагнул в магазин, где кроме сердитой полной продавщицы и невысокой пожилой женщины в цветастом платочке никого не оказалось.
— Выдайте ей то, что просит, а я заплачу! — не здороваясь, сказал он сходу продавщице.
Та удивлённо глянула на незнакомца, пожала плечами:
— Пожалуйста! Вот пакет гречки, пачка пшёнки, бутылка подсолнечного, буханка чёрного, спички…
Сергей расплатился и жестом предложил старушке забрать покупки с прилавка. Недоверчиво поглядывая то на незнакомца, то на продавщицу, та сложила покупки в холщовую сумку и попятилась к выходу. Ещё раз оглянулась от двери так же удивлённо-недоверчиво и тихо вышла, осторожно притворив за собой дверь.
— А мне — газировку, булку и вон тот кусочек сыра, «Костромского», — обратился Сергей к продавщице.
С белым глянцевым пакетиком своей снеди Сергей вышел из магазина, направился к машине. Тут же заметил чуть в сторонке невысокую фигурку старушки. Держа свою холщовую сумку в обеих руках, она неподвижно стояла и безмолвно смотрела на Сергея.
«Поблагодарить, небось, хочет, — понял он, продолжая шагать к машине. — Ни к чему это». Снова оглянулся — старушка всё так же стояла, провожая его глазами. И вновь что-то толкнуло Сергея, побудило остановиться и повернуть к этой старой женщине.
— Вам помочь? — обратился к ней, подойдя. — Давайте донесу. — Он протянул руку к холщовой сумке, но старушка опасливо отстранила её.
— Давайте, не бойтесь, я провожу вас! — Сергей едва не насильно взял из её рук сумку, и женщина, смирившись, послушно пошагала вместе с ним по улице прочь от магазина.
— Вы, наверно, одна живёте? — участливо поинтересовался Сергей.
— Одна, — разжав губы, негромко ответила женщина. — Старый помер, дочки обе в городе…
— Приезжают?
— Давно уж не бывали. Работа, дети, дом, дела…
— А я вот ехал мимо — магазин. Дай, думаю, встану, куплю перекусить чего-нибудь.
— И в диковинку, — отозвалась собеседница. — У нас тута нечасто проезжают. Ране-то деревня большая была: совхоз… А теперь и половины нас нету уже, небось.
Так беседуя, они дошли до покосившейся ветхой дощатой калитки в невысоком заборчике, за которым в окружении зелёных кустов стоял деревянный, такой же, как другие на улице, домик о трёх окнах по переду, глядевших белыми занавесочками.
— Ну вот, пришла я, — старушка взяла у Сергея свою сумку. — Спаси тебя Бог, добрый человек! — проговорила она с благодарностью. Откинула петлю верёвочки, толкнула с усилием калитку, и та с шорохом поползла нижними краями досок по земле, открываясь.
— Починить-то некому? — Сергей кивнул на покосившуюся калитку.
— Мало уж мужиков осталось тута, — печально качнула головой женщина, закрывая за собой калитку. — Да и привыкла уж я к ней такой, — она прихлопнула ладонью по калиточной доске.
— А может… мне починить её? — неожиданно для себя самого предложил Сергей.
— Ох, — едва ли не испуганно отозвалась хозяйка дома. — Впору ль тебе-то… с чужой калиткой?
— Впору, впору! — решительно проговорил Сергей. — Если найдётся у вас топор, клещи, гвозди, пара досок.
— Да ведь в сарайке… у деда моего… там и есть всего, — неуверенно промолвила старушка.
— Давайте! — Сергей толкнул калитку, шагнул во двор.
А полчаса спустя оба сидели за столом в небольшой кухоньке с белой облупленной печкой и пили чай с булкой и костромским сыром.
— Пора мне, — проговорил, наконец, Сергей, поднимаясь, — ехать надо дальше.
Хозяйка проводила его, выйдя на крыльцо. Закрыв за собой калитку, легко уже ходившую на новых петлях, Сергей прощально махнул старушке рукой и пошагал прочь. Краем глаза он успел заметить, как эта пожилая жительница деревни Грушиново, имя которой он так и не спросил, перекрестила его, уходившего.
Шагая к своей машине по малолюдной улице, он ощутил спокойное чувство удовлетворённости и лёгкой печали одновременно. А ещё — удивление: что-то тронуло его сегодня, подтолкнуло поступить так, как поступил — и в магазине, и после, и с калиткой…
«Да это же Господь! — с удивлением догадался Сергей. — Сам-то я не такой. И что получается? Не зря, выходит, молюсь я теперь — и перед каждой поездкой, и в пути, как жена научила»!
Игорь Чесноков
