Алешу я знаю уже одиннадцать лет. Он живет в соседнем общежитии, где они с мамой занимают небольшую комнату. Когда мальчику было около года, мать стала приучать его к «самостоятельности». Она выносила во двор старое одеяло, бросала на него несколько игрушек, сажала Алешу и уходила домой. Занимаясь своими делами, она лишь изредка поглядывала на сына в окно.
Алеша тогда делал первые попытки вставать на ноги. Потом он стал делать первые шаги: сделает шаг-другой и падает, тут же поднимается и повторяет все сначала. Мать выходила к нему обычно, когда он начинал плакать. Она выносила бутылочку с натянутой на горлышко соской. Алеша хватал бутылочку и начинал аппетитно чмокать. Мать в это время снимала с него мокрые трусы, надевала сухие и опять надолго уходила.
Позже Алеша стал совершать прогулки до соседнего дома, но не дальше. Как мог этот кроха так точно ориентироваться в пространстве, трудно сказать. Не было такого случая, чтобы он ушел от дома дальше, чем за 30-40 метров или вышел бы на проезжую часть. Наверное, ангел-хранитель оберегал его.
Вскоре он стал говорить: сначала отдельные слова, а потом и простые предложения. Встретив меня, он неизменно спрашивал: «А у тебя чего-нибудь есть?» Сообразив, что под этим «чего-нибудь» он подразумевал еду, я выносила ему конфету или печенье. А порой приглашала его к себе домой и кормила обычной пищей: супом, кашей, киселем. Он ни от чего не отказывался. То, что ребенок был всегда голоден, видела не только я. Все соседи тоже подкармливали Алешу.
Потом Алеша пошел в школу и успешно переходил из класса в класс. Тем временем его мать стала часто надолго уходить из дома, бросая сына на произвол судьбы. В конце концов соседи сообщили обо всем бабушке, которая жила в деревне, и, когда Алеша перешел в четвертый класс, она переехала к ним. Теперь Алеша был сыт и ухожен, все окружающие радовались за него. Зато сам Алеша не испытывал никакой радости. Это было видно по его печальным глазам. Они светились радостью, только когда в дом приходила мать. Алеша вихрем несся ей навстречу и крепко-крепко обнимал ее. Матери всегда было некогда. Она, торопясь, расспрашивала Алешу, как у него дела, как учеба и, часто не дослушав его ответа, поспешно обращалась к бабушке с просьбой дать ей денег. Бабушка упрекала дочь в легкомыслии, бессердечности, говорила, что им с Алешей трудно прожить на одну пенсию, но, все же, поддавшись на настойчивые уговоры, деньги давала. Получив деньги, мать становилась веселой, ласковой. На прощанье она крепко прижимала к себе Алешу, а тот замирал от счастья. На матери была неряшливая одежда, она была непричесанна, от нее дурно пахло, но он ничего этого не замечал. Ему хотелось долго-долго быть в ее объятьях. Прощаясь, он украдкой клал в ее карман какие-нибудь сладости, которые специально копил к приходу матери. Она умилялась от такого внимания, гладила Алешу по голове и вновь исчезала надолго.
Однажды в выходной день я пригласила Алешу к себе в гости. Он сказал, что обязательно придет, как только напишет домашнее сочинение. На мой вопрос о теме сочинения он ответил: «Мое самое большое желание». Я попросила показать мне сочинение, когда он напишет его. Каково же было мое удивление, когда Алеша пришел ко мне через полчаса и протянул тетрадь. Я раскрыла ее. Там было всего одно предложение: «Мое самое большое желание, чтобы каждый день ко мне приходила мама!»
Фролова Л. Я., г. Пенза
