Семнадцатилетний Брайан Мор получил в школе задание написать эссе на тему «Чему подобны небеса?». Позже он сказал отцу: «Им понравилось. Сказали, что это было лучшее из того, что я когда-либо писал». К сожалению, лучшее произведение Брайана оказалось и последним.
Брайан Мор погиб два месяца спустя, 27 мая 1997 года. Он возвращался от своего друга, когда его машина слетела с дороги и врезалась в электрический столб. Брайан остался невредим после аварии, но наступил на электрический провод и погиб.
Когда двоюродный брат погибшего убирал его школьный шкафчик, вместе с другими вещами, он нашел эссе, уже совершенно забытое всеми.
Его мать говорит: «Я думаю, что Бог руководил Брайаном, чтобы указать на что-то. Вероятно, мы должны были найти этот рассказ и представить его другим».
Вот о чем писал Брайан…
Очнулся я в комнате. Там не было ничего примечательного, кроме стен, полностью закрытых маленькими ящиками с индексами. Они были похожи на картотеку с перечнями книг по авторам или в алфавитном порядке, которые обычно делают в библиотеках. Но у этих ящиков, занимавших все пространство от пола до потолка и слева направо, насколько видел глаз, были совершенно другие заглавия.
Когда я подошел поближе к одному из ящиков, первая надпись, привлекшая мое внимание, была: «Люди, которых я любил». Я открыл ящик и начал перелистывать карточки. Но очень быстро закрыл его, шокированный тем, что узнал людей, имена которых были написаны на каждой карточке. Вскоре, вне всякого сомнения, я уже знал, где нахожусь. Безжизненная комната со всеми этими маленькими ящичками была полным каталогом моих действий. Все они, а также события моей жизни, происходившие в каждую ее секунду (большие или незначительные), были записаны с такими подробностями, которых не способна была удержать моя память.
Интерес и любопытство, смешанные с ужасом, возникли в душе, когда я начал наугад открывать ящики с файлами и изучать их содержание. Некоторые записи приносили радость и сладкие воспоминания, другие – чувства стыда и сожаления, такого сильного, что я оглядывался посмотреть, не подглядывает ли кто-то за мной. Файл, озаглавленный «Друзья», предшествовал файлу «Друзья, которых я предал». Названия были самыми разнообразными: от общих, обыденных до не столь обычных: «Книги, прочитанные мною»; «Ложь, которую я произнес»; «Утешения, данные мною»; «Шутки, над которыми я смеялся».
Некоторые заметки почти веселили своей точностью: «То, что я кричал на моих братьев и сестер». Над другими я не мог смеяться: «То, что я сделал в гневе»; «Что я бормотал своим родителям втайне». Я не переставал удивляться содержимому картотеки. Часто очередной файл содержал намного больше записей, чем я ожидал. Иногда – гораздо меньше, чем я надеялся. Полная запись моей жизни сокрушила меня. Возможно ли, что за мои 17 лет, я успел написать эти тысячи, миллионы карточек? Но каждая карточка утверждала это. Каждая карточка была написана моим почерком. Каждая карточка подписана моей личной подписью. Когда я добрался до ящика «Песни, которые я прослушал», он превзошел все мои ожидания. Карточки были так тесно упакованы, что даже через несколько метров я не смог увидеть конец. Я захлопнул ящик, посрамленный не столько качеством музыки, но больше тем количеством времени, которое я потратил на ее прослушивание.
Когда я подошел к ящику «Похотливые мысли», то почувствовал, как мурашки побежали по телу. Я вытащил его всего лишь на несколько миллиметров (не желая проверить его величину), и достал только одну карточку. Я содрогнулся от прочитанного и почувствовал себя больным оттого, что увидел, какой момент был запечатлен на карточке. Чувство стыда и гнева пронзило меня! Одна только мысль пульсировала в мозгу, в сердце, в душе: «Никто, никогда не должен увидеть эти карточки! Никто, никогда не должен увидеть эту комнату! Я должен уничтожить все».
В абсолютном безумии, я выдернул ящик. Его величина теперь уже не имела значения. Я должен сжечь эти карточки! Но когда я взял ящик за край и попытался вытряхнуть содержимое на пол, то не смог выбросить ни единой карточки. Почти отчаявшись, я приложил еще усилие и вытянул одну карточку, чтобы порвать ее. Но только обнаружил, что она крепка, как сталь. Совсем беспомощный и полностью побежденный, я вернул ящик на место.
Прислонясь лбом к стене, я глубоко вздохнул. Стало невыразимо жаль себя…
И тогда я заметил его. Еще один файл, который назывался: «Люди, с которыми я делился Евангелием». Ручка ящика была самой блестящей среди всех, самой новой, почти не использованной. Я потянул за ручку, и маленький ящик (длиной в пару сантиметров), выпал мне на руку. Я мог легко посчитать карточки, которые помещались в одной руке.
Нахлынули слезы. Я начал плакать, всхлипывая так глубоко, что ощутил боль в желудке, и меня стало трясти. Ряды файлов стояли перед моими, полными слез, глазами. Никто, никогда не должен узнать про эту комнату. Я должен закрыть ее и спрятать ключ.
Вдруг, отчего-то подняв глаза, я взглянул сквозь слезы и увидел Его, входящего в комнату. Нет, пожалуйста, только не Он! Не здесь! Кто угодно, но не Иисус! Я смотрел беспомощно, как Он начал открывать файлы и читать карточки. Я не находил себе места в ожидании Его слов. Несколько раз взглянув на Его лицо, я видел такую печаль, что мое сердце разрывалось на части. Казалось, что интуитивно Он шел к самым плохим ящикам. Зачем Ему читать их все?
Наконец, Он повернулся в мою сторону и посмотрел на меня. Он смотрел с такой жалостью в глазах! Но Его жалость не сердила меня. Я опустил голову, закрыл лицо руками и снова заплакал. Он подошел ко мне и обнял меня. Он мог сказать многое, но не сказал ни слова. Он просто плакал со мной.
Потом Он вернулся к стене с ящиками, начав из конца комнаты, Он вынимал файл за файлом, оставляя Свое имя на каждой из карточек. «Нет!» — закричал я, торопясь к Нему. Все, что я мог сказать, вырвав карточку из Его рук, было: «Нет! Нет!» Его имя не должно быть на этих карточках! Но вот оно, написано красным цветом, таким выразительным, таким темным, таким живым. Имя Иисуса покрывало мое. Оно было написано кровью.
Он мягко забрал карточку. Улыбнувшись печальной улыбкой, Он начал подписывать и другие карточки. Я думаю, что никогда не смогу понять, как Он смог сделать это так быстро. Но в следующий момент я уже слышал звук последнего закрывающегося ящика. Неслышно подойдя ко мне, Он положил руку мне на плечо и сказал: «Совершилось».
Я встал, и Он вывел меня из комнаты. На двери не было замка. Но в комнате остались карточки, которые я еще должен буду заполнить…
«Он грехи наши Сам вознес телом Своим на древо, дабы мы, избавившись от грехов, жили для правды: ранами Его вы исцелились» (1 Петра 2:24).
