Эту историю рассказала мне моя мама. Она произошла на её улице, на её глазах.
Ветер трепал ветки, бил по стеклу маленького окошка в хлеву. Тусклый вечерний свет пробивался через размытое дождём окно. Грохотал гром, сверкали молнии, настоящая буря бушевала в саду. Нежные стебли алых георгинов лежали на земле, иссечённые хлёсткими каплями дождя.
В хлеву было темно, мокрая корова, только что пригнанная из стада, спокойно жевала сено. Саня взял пучок сена и вытер спину корове, обнял её за шею, погладил по холке. Корова благодарно помахала хвостом.
Саня зажёг керосиновую лампу, присел на тюк сена. Одна мысль мучила его: «Что делать, как исправить ситуацию?» Он присмотрелся к окну и увидел там начатую бутылку водки.
В последнее время он видел эти бутылки везде: на кухне, в укромном уголочке, во дворе, за собачьей будкой, в огороде, в кустах смородины. Было о чём подумать. Думать он любил и мог, разговаривать вот не получалось, из гортани выходили только нечленораздельные звуки, потому что он от рождения был глухонемым. Глухонемой Саня — так его все звали. Невысокий, но крепкий, не боящийся никакого физического труда, отзывчивый на просьбу любого просящего помочь. Его мать, Калинишна, воспитывала в нём веру в Бога. Бога справедливого, бескорыстного, любящего, человеколюбивого. Саня часто молился. Вот и сейчас он решил помолиться. Встав на колени, громко, нечленораздельно стал просить у Бога милости к своей жене Гале. Просил искренно, со слезами на глазах, просил избавить её от пьянства. Он в своей молитве, как мог, говорил, что жена у него хорошая, трудолюбивая, в доме всегда чисто, но вот к вечеру напивается допьяна. Саня молился долго, неистово, капли пота выступили на лбу. Он ничего не замечал вокруг. Да ничего и не было. Был только он, глухонемой Саня, и Господь Бог, Которому он рассказывал о своей беде.
Этот разговор с Богом немного утешил его. Саня сел на тюк и задумался. Скрипнула дверь в хлев, это Галя с подойником пришла доить их Зорьку. Она даже не обратила внимания на Саню, рука потянулась к окошку, где стояла начатая бутылка, чтобы отпить из неё и начать доить корову.
Саня метнулся к окну, начал громко, нечленораздельно, жестикулируя, говорить Гале, показывая руками: «Вот также в хлеву родился Спаситель, Господь Бог. Родился, чтобы люди жили чисто, честно, безгрешно. Он отдал жизнь Свою за грехи наши».
Саня говорил бурно, эмоционально, со слезами на глазах. Галя поняла всё, что он хотел сказать. Она и сама давно мучилась от своей привязанности и хотела покончить с выпивкой, но не хватало силы. И тут вдруг с ней что-то произошло. Она упала на колени, стала просить прощения у Сани, у Бога за себя, за свою грешную жизнь. Саня встал рядом на колени, и они стали молиться вместе, просить помощи у Бога.
Галины губы шептали: «Прости, Господи, помоги избавиться от пьянства». Саня громко, нечленораздельно вторил ей. Они молились долго, не замечая ни времени, ни места.
Опомнившись, они встали с молитвы успокоенные, полные надежды на помощь Бога, Бога живого, Который всё слышит.
Саня ушёл из хлева. Галя подоила корову. Принесла в дом молоко.
Казалось, что ничего не произошло, что всё идёт так, как и прежде. Но нет, что-то с Галей произошло. Её душа была как бы омыта Божьими слезами, стала чище, светлей. Глаза у Гали, всегда хмурые, виноватые, блёклые, ожили, засияли какой-то новой радостью. Больше Галю никто не видел пьяной.
Екатерина Силейда, г. Апшеронск, Краснодарский кр.
Газета «Сокрытое Сокровище» № 08 (244) август 2017 г.