Само мое появление на свет Божий, наверное, было совпадением каких-то счастливых случайностей. Если, конечно, можно назвать события тех времен счастливыми. Ведь родился я в самый разгар войны, в 1943-м.
Отца моего, по словам матери, забрали на войну сразу же после объявления мобилизации. Часть, в которой он воевал, попала в окружение где-то под Харьковом. Отец был тяжело ранен. Боевые товарищи несли его на себе, и им удалось выбраться к своим. Отец попал в госпиталь, потом санитарным поездом был отправлен на восток. По пути следования вражеские самолеты разбомбили эшелон с ранеными. Отец остался жив по воле Божьей. Кто-то его подобрал, выходил. Ну, а враг все наступал. Боясь остаться за линией фронта, отец начал пробираться в тыл и вскоре оказался в тех местах, откуда ушел на фронт. Мать вспоминает, каким он был, когда появился дома, — лицо землистого цвета, рука перебита, в нескольких местах гноящиеся раны, вши сыплются. Начала его лечить. А в августе 1942 года в город Моздок и село Виноградное, где жили мои родители, вошли захватчики. Трудно представить, что чувствовал советский солдат, когда в его доме расквартировали оккупантов.
Однажды немецкий офицер приказал отцу вымыть его легковую машину. «Шнеллер, русс зольдат, или тебя пуф-пуф». Правая рука у отца все еще была в гипсе, на перевязи. А воду надо было доставать из колодца. И вот левой рукой он крутит ручку, подтягивая ведро, но его ведь еще, чтобы вытащить, перехватить надо. Одной рукой сделать это невозможно: ведро каждый раз обрывалось и с грохотом падало вниз. Это забавляло немцев, и они дружно гоготали. Здесь же, ни жива, ни мертва, стояла мать с двухлетним сыном на руках. После многих неудачных попыток офицеру, видимо, надоело, и он приказал своим солдатам поставить отца к стенке и расстрелять. Мать бросилась к нему, умоляя пощадить раненого, но офицер, рассвирепев, отшвырнул ее в сторону. Тогда она со своим дитем встала к стенке рядом с мужем и закричала: «Расстреливайте всю семью!» И тут в небе появились наши самолеты, немцы бросились к своим машинам, мотоциклам и уехали. 3 января наши освободили г. Моздок и село Виноградное. Отца подлечили и снова отправили на фронт. Больше он к нам не вернулся. А 23 мая 1943 года родился я. Так что мое счастье родилось еще до меня. По воле Божьей.
В моей жизни было много чудесных случаев. Я хочу рассказать об одном из них, самом ярком. Я очень хорошо помню это событие, хотя мне было тогда всего три года и три месяца. Это было летом 1946 года. Наш дом стоял у самого берега реки Терек. Летом Терек обычно разливался, так как в горах таяли снега. По реке плыли вывороченные с корнем деревья, вода была очень грязная. Мать, хорошо помню, мазала глиной хату и строго-настрого наказала нам с 5-летним братом не ходить на Терек. И мы вначале играли под деревом большой акацией, потом бегали по пыли в догонялки, вымазались и решили помыть ноги в Тереке. Помню, как я поскользнулся на берегу, упал, и быстрый поток понес меня. Мелкие камушки, галька царапали меня, саднило спину. В рот затекала грязная вода, и я так плотно зажал зубы, что потом их не могли разжать. Это все помню. И помню, что шумело в ушах от движущихся камней, а потом все. Тьма. Позже мать рассказывала, что у нее от волнения разрывалось сердце: не пошли ли дети к Тереку? Она бросила свою работу, побежала, спросила у ребятишек: «Не видели Валю и Шурика?» Те сказали: «А ваш Шурик, тетя, утонул, а Валя хотел достать, но сам воды нахлебался и теперь боится, что вы его поругаете».
Мать в ту пору еще ждала отца с войны, не все же сразу в 45-ом вернулись после Победы. «Не сберегла сыновей, не усмотрела! Что мужу скажу?! Нет ни одного, ни второго. Как жить буду?» Она бежала вниз по течению, и, ничего не помня от горя, бросилась в воду. Там был затон. (Я потом долго наблюдал, что, если в этот затон попадет какое-то бревно, коряга, то долго-долго кружит там, а потом уже выбросит этот предмет на стремнину). Видно, Богу было угодно, что именно в тот момент, когда мать хотела свести счеты с жизнью и была по грудь в воде, что-то ударилось ей о ногу. Опустила в воду руки и достала безжизненное тело своего младшенького сыночка. Вынесла на берег, положила. Собрались люди, кто-то побежал за фельдшером Марией Калистратьевной. По селу уже разнеслась новость: утонул Шурик, мать вытащила, а он мертвый. Долго откачивали, изо рта пошла грязная вода, потом кровь, пульс не прощупывался. Отнесли домой, накрыли одеялом. Плач, причитания. Фельдшер сказала: «Очень долго пробыл под водой, не помочь». Но, опять же, видно Господу Богу было угодно, что мое сердечко сделало слабенький удар. И бьется до сих пор. Много еще испытаний пришлось мне пережить. Но, слава Богу, живу сам и помогаю другим.
Александр Прокопов,
г. Моздок, Северная Осетия
Газета «Сокрытое Сокровище» № 12 (116) декабрь 2006 г.
