В представлении каждого малыша его отец ВЕЛИК. Группе детей задавали вопросы об их отцах и о том, чем они отличаются от матери. Во всех случаях настоящего отца описывали как очень высокого и сильного. «Он достает прямо до потолка». «Он такой сильный, что мог бы вытащить на берег кита». «А мой папа мог бы свалить целое дерево». «А я трогал его за мускулы». Какого роста твой папа? «ВОТ ТАКОГО!» Многие из этих пап, достигающих прямо до потолка, в жизни оказываются совсем не такими гигантами, как их описывают.
Это же потрясающе: не шевельнув пальцем, не обладая даже достаточно большим ростом, заслуженно или нет, мы автоматически попадаем в положение, когда на нас смотрят снизу вверх, уважают, а порой и боготворят. Только потому, что наши дети вынуждены смотреть на нас снизу вверх в физическом смысле, они точно так же видят нас и в других отношениях.
Один отец, профессор психологии, имеющий двух детей, сформулировал это так: «С точки зрения ребенка, все взрослые, в особенности родители, обладают изначально естественным авторитетом и властью. Вам вовсе не обязательно осуществлять их на практике. Только потому, что мы большие, много знаем и умеем делать те вещи, о которых дети нас просят, они наделяют нас огромным авторитетом. Остается лишь не мешать естественному ходу вещей».
Дети испытывают уважение к вздымающейся ввысь мощи отца точно так же, как они уважают все большое: великанов, драконов, динозавров и китов. Но есть одно различие. Папа настолько близок, что его силы не нужно бояться, к ней можно прибегать в поисках убежища и защиты. Ребенок видит в супергероях своих союзников перед лицом чудовищ и плохих людей в окружающем его мире. Но настоящий отец для четырехлетнего малыша, безусловно, полезнее, чем любой сказочный герой, потому что он всегда рядом, когда нужно прогнать кита или бронтозавра из темного чулана. Нравится вам это или нет, но когда после тяжелого рабочего дня вы возвращаетесь домой, для вашего малыша это нечто вроде появления Супермена, готового сразиться со всеми врагами законности и порядка.
Тем не менее, случается, что на картинках, где присутствуют остальные члены семьи, дети изображают отцов самыми маленькими фигурами, мама обычно больше, чем папа, а сам художник часто бывает самым крупным персонажем. Относительные размеры членов семьи на рисунках отражают соотношение ролей конкретных людей в жизни ребенка, а не то, как он воспринимает их физические размеры. Ребенок изображает себя больше всех, потому что он центр своего мира, мама может быть достаточно большой, поскольку она постоянно рядом, а папа на рисунке может оказаться маленьким из-за того, что он реже бывает дома. Но если настоящий отец активно участвует в воспитании ребенка, малыш рисует его размером с маму.
Сын или дочь постоянно следят за каждым вашим движением. В отце воплощено первое представление ребенка о том, каким должен быть мужчина: сын видит, каким он станет сам, когда вырастет, а дочь каким будет ее избранник. «Он бессознательно подражает тому, что я делаю, — рассказывал один мужчина о своем старшем сыне, трех лет от роду. Я сейчас обиваю внешнюю часть дома дощечками. Представляете, сколько гвоздей там нужно забить не меньше полумиллиарда. Поэтому я набираю гвозди в горсть и не менее восьми штук дополнительно держу во рту. Сразу же мы заметили, что сын начал расхаживать с гвоздями во рту…Так вот они учатся у нас».
Но дети учатся не только подражая, но и слушая настоящего отца. Они навостряют ушки, что бы вы ни говорили им: объясняете ли вы малышке, как держать ложку за едой, или двухлетнему карапузу, как нужно ловить мяч, открываете ли вы сливной бачок в туалете, чтобы показать, как действует его механизм, или читаете книгу об исследованиях космоса. По всем вопросам, какими бы сложными и значительными они ни были, ребенок полагается на то, что папа и мама лучше знают мир и могут дать представление о том, что в нем происходит. Никогда более у вас не будет такой внимательной аудитории, какую вы имеете в пору малолетства ваших детей, еще не сомневающихся в правоте суждений отца и матери.
Когда моему сыну было четыре года, он принес мне обломок пластмассы, нечто бесформенное, бывшее когда-то частью игрушки или какого-то приспособления. «Что это?» — спросил он. «Не знаю», — ответил я. «Как же ты можешь не знать? — спросил он. — Взрослые знают все, чего не знают маленькие». Очень жаль, что он ошибался. Но все-таки как хорошо бывает порой ощущать, что кто-то считает тебя мудрым и непогрешимым!
А. Семенов
Газета «Сокрытое Сокровище» № 2 (118) февраль 2007 г.
