Тот день весь мир заставил всколыхнуться,
Встряхнул до жуткой боли и меня.
Тогда над Палестиною стояла
В своем начале иудейская весна,
Святая Пасха повсеместно наступала,
Великим праздником была она.
В тот день со всех краев стекались
Израильтяне в Иерусалим –
Свершить обряд пасхальный собирались.
Пришел и я с предгорья Гаризим.
Стояла ночь пред Пасхой Иудейской,
Столица отдыхала в тишине.
Друзья, позвольте мне вернуться
К событиям волнующего дня.
Вдруг шум раздался при луне апрельской,
Глумленья слышались над кем-то в стороне.
Вожди Израиля, старейшины, левиты
К Пилату пленного по улице вели.
Как их насмешки были ядовиты!
Их жажда мести слышалась вдали.
О, как могли мужи богопознанья,
Хранители ниспосланной любви
Вдруг сделаться причиною восстанья,
Готовыми к пролитию крови!
В суждениях своих я усомнился,
И гнев вождей был непонятен мне.
К ночной толпе я присоединился,
На пленного взирал я при луне.
Ни вида, ни величия земного –
Ничем к Себе меня Он не привлек.
В Нем не было и ничего плохого,
На вид от злого пленник был далек.
Вот кто-то из священников обрушил
Удары на беднягу. Тот упал.
Поднялся пойманный и не нарушил
Душевной кротости. Плененный лишь молчал.
Я помню, как сейчас ту ночь безумства,
Когда Израиль пленного судил.
Сквозь крики разъяренного священства
Бедняги имя услыхал я и ожил,
Иисус Христос стоял пред всеми нами.
Молва о Нем известна мне была.
Он был Тем самым, Кто душевными словами
Давал частицу Божьего тепла.
Однажды Он назвал Себя Мессией
И Хлебом жизни, посланным с небес.
Он был тогда звездой над Иудеей,
С Ним не сравним ни Тутмос, ни Рамзес.
Он исцелял болезни силой свыше,
И той же силой мертвых воскрешал,
Пред Ним стихии становились тише,
Он властью Неба грешников прощал…
Теперь Он пред Пилатом и толпою,
Избитый до крови, стоит едва.
Тогда я понял, что Его виною
Была святая, непорочная душа.
Я вдруг воспрял и в трепете решился
Старейшин и священство убедить,
Что в их сердцах мрак ярости сгустился
И суд необходимо прекратить!
Над нами воздух содрогался от проклятий
И криков ослепленных злом людей.
Мне стало страшно за своих собратий,
И я сказал себе: «Молчи, не смей!»
Быть не согласным с волей духовенства –
Что прыгнуть в пламя страшного огня,
Тогда вся злость коварного священства
Излита будет вмиг и на меня.
Всеобщие насмешки иудеев
Позором заклеймят уста мои.
Я буду назван среди всех злодеев
Учеником презренного Равви.
Увы, я промолчал… Прости, Всевышний…
Там правда не меняла ничего;
Порыв благоразумья был излишний.
Уж лучше быть подальше от всего.
Ночная тьма с рассветом расступилась,
Христос перед Пилатом все стоял.
Святая кровь из ран Его струилась,
Исход суда бедняга ожидал.
Пилат же не нашел в Христе злодея
И возжелал Ему свободу дать,
Но иудейское священство, все наглея,
Кричало злобно: «Пленного распять!»
«Распять!» – подобно грому повторялось,
Весенний воздух над преторией дрожал.
Друзья, и вот тогда мне показалось,
Что Бог за дело пленного распял.
«Первосвященство, книжники, левиты
Не могут ошибаться в правоте,
Ведь им познанья Господом открыты,
Их мысли святы, и дела их в чистоте.
В то утро на Голгофе род духовный
Распял на древе Господа Христа.
О, если бы Иисус был невиновный,
Он не был бы распятым никогда!» –
Так рассуждал я, глядя, как страдает
Отверженный своими Муж скорбей.
Но вот уста Свои бедняга открывает –
Вдруг произнес великий Иудей:
«Отец Мой, Бог единый во Вселенной,
Прославь небесной милостью Себя,
Прости живым земли обетованной,
Что уничтожили за истину Меня».
В агонии Он за врагов молился,
Распятьем опозоренный Иисус!
Я возрыдал тогда и сердцем умилился,
Но совесть повторяла мне: «Ты трус!»
В печали от стыда и сокрушенный,
Я на Голгофе у креста стоял.
Я понимал, что был Христом сраженный…
Вдруг мрак по всей земле настал:
Вокруг меня все вмиг засуетились,
Гнетущий страх во мне весьма возрос.
И тут глаза мои к Иисусу устремились –
А Он предсмертное «Свершилось!» произнес.
Все, больше не дышал казненный,
Злым истязаниям конец пришел.
До жуткой боли был я сокрушенный,
В распятом Муже Бога я нашел.
Ведь говорили древние Писанья,
Что Бог с небес придет на землю к нам.
Вот Он пришел. Без титула и званья,
Оставив славу Свою в небе – там.
Но мы же в Нем Мессию не узнали,
Мы умалили пред людьми Его,
Посланника небес мы презирали,
Мы в гневе лица отвращали от Него.
Он добровольно шел на истязанье.
Он в муках уст Своих не открывал.
За нас страдал Он, приняв наказанье,
И этим исцеление нам дал.
Я помню третий день, когда Христа не стало.
Все было в тишине, стоял рассвет.
Вдруг весть о чуде миру воссияла:
«Христос воскрес! Его в могиле нет!»
В нетленном теле Иисус воскресший
Еще немного был среди людей.
Оковы лютой смерти победивший
Вознесся в мир, туда, где нет скорбей.
Он обещал, что к нам еще вернется
В великой славе, с титулом Царя.
Его же Царство никогда не распадется.
Как восхищает эта весть меня!
Благодарю Тебя, Господь и Бог мой,
За подвиг на кресте души Твоей,
Что Ты святой, божественною жертвой
Прощаешь грешных на земле людей.
Прости же и меня за злость и гордость,
За тайные грехи мои прости.
Пошли мне в сердце мир и кротость,
Чтобы Твое, Бог, Царство обрести.
Господь, о, сколько нас блуждает,
Обремененных тленной суетой.
Твоя любовь сильнее пусть сияет,
И мир ведет в небесный Твой покой.
Игорь Колеватов,
г. Александрия, Украина
Газета «Сокрытое Сокровище» № 8 (148) август 2009 г.
