Миша вошел с гитарой за спиной, с широкой добродушной улыбкой и, прежде чем рассказать свою историю, сказал: «Давайте я вам сначала спою». Признаюсь, я представляла себе бывшего главаря банды немного другим…
Этот ад был с самого рождения
То место, где Миша жил, называют «зоной», но только условно. Это режимный сибирский поселок в окружении настоящих зон. Его нет на географической карте. Население – так сказать, «обслуживающий персонал». Здесь же оседают и освободившиеся, если им некуда ехать. Отец Миши отбывал срок в одной из колоний. И мама, будучи беременной, поехала за ним. Но случилось несчастье – отец умер, и через двенадцать часов после его смерти на свет появился Мишаня.
– Даже когда я стал взрослым, никогда не задавал маме вопрос, почему она осталась в этом глухом поселке, а не вернулась домой… Я вообще ей не задавал лишних вопросов, — говорит он.
Для него, тогда еще малыша, понятие «дом» никак не вязалось с цветущим краем, где когда-то жила его семья. С самого рождения домом был «пятачок» в окружении лагерей, где он родился и вырос, где сам воздух был пропитан жестокостью, злобой и ненавистью.
– Обстановка была накалена до предела. Атмосфера зоны давила на всех. К нам, детям зэков, относились как к отбросам общества. Нас постоянно унижали. Это была самая настоящая «зона», несмотря на то, что мы все не были за колючей проволокой. С каждым годом росла и наша ненависть к «обслуживающему персоналу»: охране, администрации лагерей, — вспоминает Миша. – Я ненавидел учителей, воспитателей… Они «перевоспитывали» таких, как я, заставляя поверить в то, что мы подонки. И я больше общался с зэками, находившимися на свободном поселении. В моем понимании это были нормальные люди. Они нас любили, понимали, учили выживать и драться. Мне всегда было с ними лучше. И я любил драться.
Подросток, подобно губке, добросовестно впитывал лагерную «науку». А заодно пристрастился и к анаше. Сначала это было игрой в кайф…
Трясина
С каждым днем ненависть ко всему, что окружало Мишу, росла. С каждым днем увеличивалась и доза наркотиков. Он буквально сгорал. Сгорела и мечта детства – выучиться на хирурга, делать людям добро. Цели никакой. Из озлобленного волчонка вчерашний мальчишка превратился в настоящего хищника со всеми свойственными ему повадками и жаждой отомстить всему миру. К тому времени парнишка уже плотно сел на иглу, употребляя тяжелые наркотики.
– Я подчинил себе всех своих друзей, — признается Миша. – Когда в зоне случались погромы, мы переживали за заключенных. Они убегали, их ловили, наказывали, а я их жалел, потому что сам был таким же. Вел себя так, будто в запасе была еще одна жизнь. Близкая мне женщина умоляла меня, чтобы я вернулся к нормальной жизни. И плакала. А я смеялся над ней, над ее слезами: а что это такое, «нормальная жизнь»?
Скупая долюшка, прощай…
Миша добился своего: его не просто боялись, перед ним трепетали. И горе было тому, кто не подчинится или ослушается. Как-то раз, освободившийся из зоны друг (авторитет, не входивший в группировку Миши) сказал: «Я тебя не боюсь. Ну, что ты мне за это сделаешь?»
Ах, так?! Не боишься? И Михаил прострелил ему ногу. После того, как прошла ярость, Миша пришел в себя и увидел на полу человека, истекающего кровью, без сознания. Первый раз в жизни его пробил холодный пот. Он решил свести счеты с жизнью. Если бы не брат, обязательно свел бы. Брат вошел в комнату в тот момент, когда Миша направил дуло пистолета в рот, и сказал: «Стреляй, только о маме не думай. Ты же знаешь, что она без тебя не сможет жить!»
Мама, мама… О ней он даже не вспомнил. Тут его взгляд скользнул по иконе: «Господи, если ты есть, помоги! – закричал Миша, и на глаза навернулись слезы. – Если есть хоть какой-то Вселенский Разум, помоги!» Впервые в жизни он встал на колени, чтобы помолиться. Поклялся, что если произойдет чудо, то он отблагодарит Всевышнего переменами в своей жизни: никого никогда больше не обидит, никому не принесет беды, будет вершить только добро.
Бог услышал его. После сложной операции, несмотря на угрозу гангрены, друг выжил. А когда в палату пришла следственная группа, он отказался давать показания, ссылаясь на провалы в памяти. Чудо случилось – дело закрыли. Это был неожиданный и судьбоносный поворот в жизни Миши.
Собрав вещи, он уехал из поселка. Приехав в город, пошел в православный храм, был готов выполнять там самую черную и неблагодарную работу. Однако настоятель отнесся к нему настороженно и потребовал сначала исповедаться.
– Если бы я исповедался, кто знает, сколько друзей, пусть и бывших, могли бы пострадать. Тайна исповеди, конечно, существует. Но…
Он ушел в другую церковь, где его приняли таким, какой он есть, вернее, каким стал. Началась новая, чистая жизнь, без наркотиков и прочей мерзости. Сегодня он пытается искупить вину перед всеми, кому причинил зло. Пусть они об этом даже никогда не узнают. Не важно. Главное – очистить душу, покаяться. Помогать тем, кто сам не может уйти от наркотиков. Наконец-то Миша почувствовал, что он не один. Друзей-единоверцев у него много. Он регулярно приезжает в Тверь к Роману и Евгении Седовым, которые когда-то плотно сидели на игле и несколько лет назад тоже отказались от наркотиков. Это и объединило Мишу и семью Седовых. Секретами своей победы они делятся с несчастными жертвами наркомании. С теми, кто уже отчаялся. «Мы будем самыми счастливыми людьми, если наш опыт сможет помочь хотя бы еще одной живой душе», — говорит Рома. Он верит, что случайно ничего не происходит, как неслучайна и встреча с Мишей. Сейчас они вместе пишут стихи, музыку, создают клипы.
– Мы все были рабами страстей, похотей и привычек, марионетками, — признается Миша. –И, чем дальше затягивало, тем больше новых «ниточек» подвязывалось. А сейчас у меня такое ощущение, будто я в воду нырнул и не замочился. Никогда не думал, что жизнь так прекрасна.
И, как бы подводя черту в своей проповеди, взял гитару:
Скупая долюшка, прощай…
Моя судьба теперь от Бога,
И я зарекся навсегда
И от сумы, и от острога.
И ни за что, и никогда
Моя не кончится дорога…
Наталья Раченкова
Михаил Усатых, г. Соликамск
Ретро статья газеты «Сокрытое Сокровище» июль 2005 г.
