210 лет со дня рождения Николая Васильевича Гоголя
Начатки веры Гоголь получил в семье. Когда в возрасте 12 лет он поступал в Нежинскую гимназию высших наук, то обнаружил хорошие познания только по Закону Божьему, другие же дисциплины хромали.
Школьные товарищи Гоголя были невысокого мнения о его литературных способностях, особенно в области прозы. «В стихах упражняйся, — советовали ему, — а прозой не пиши: очень уж глупо выходит у тебя. Беллетрист из тебя не вытанцуется, это сейчас видно». Да и сам Гоголь, кажется, склонялся в то время больше к стихам, чем к прозе. «Первые мои опыты, — вспоминал он много лет спустя в «Авторской исповеди», — первые упражненья в сочиненьях, к которым я получил навык в последнее время пребыванья моего в школе, были почти все в лирическом и серьёзном роде. Ни я сам, ни сотоварищи мои, упражнявшиеся также вместе со мной в сочинениях, не думали, что мне придётся быть писателем комическим и сатирическим…»
Юный Гоголь был прекрасным актёром. Некоторые товарищи думали, что он поступит на сцену. Особенным успехом Гоголь пользовался в роли госпожи Простаковой из фонвизинского «Недоросля». Константин Базили рассказывал впоследствии: «Видел я эту пьесу в Москве и в Петербурге, но сохранил всегда то убеждение, что ни одной актрисе не удавалась роль Простаковой так хорошо, как играл эту роль шестнадцатилетний тогда Гоголь».
Ни литературные занятия, ни сценические успехи не охладили веры Гоголя в Бога. Его школьный приятель Василий Любич-Романович вспоминал, что в церкви он «молитвы слушал со вниманием, иногда даже повторял их нараспев, как бы служа сам себе отдельную Литургию». Как-то раз Гоголь, недовольный пением, поднялся на клирос и стал подпевать хору, ясно произнося слова молитв. Но священник, услыхавший незнакомый голос, выглянул из алтаря и, увидев постороннего, велел ему удалиться.
Гоголь всегда был человеком милостивым. Школьные друзья вспоминают, что писатель не мог пройти мимо нищего, чтобы не подать ему, и если нечего было дать, то всегда говорил: «Извините». Однажды ему даже случилось остаться в долгу у одной нищенки. На её слова: «Подайте Христа ради» он ответил: «Сочтите за мной». И в следующий раз, когда та обратилась к нему с той же просьбой, он подал ей вдвойне, добавив при этом: «Тут и долг мой».
Шестнадцатилетний Гоголь, тяжело перенеся смерть отца, написал матери в письме: «Я сей удар перенёс с твёрдостию истинного христианина… Благословляю тебя, священная вера! В тебе только я нахожу источник утешения и утоления своей горести!»
С тех пор не оставляет писателя мысль о неизбежности смерти. Гоголь писал: «Память смертная — это первая вещь, которую человек должен ежеминутно носить в мыслях своих». Писатель часто читал молитву Василия Великого: «Господи, даждь ми слёзы умиления и память смертную».
Гоголь опасался написать что-то неугодное Богу, а потому судил свои произведения в свете Евангелия: «Всякому человеку следует выполнить на земле призванье своё добросовестно и честно. Чувствуя, по мере прибавленья годов, что за всякое слово, сказанное здесь, дам ответ там, я должен подвергать мои сочиненья несравненно большему соображенью и осмотрительности, чем сколько делает молодой, не испытанный жизнью писатель».
Когда писатель сжёг второй том «Мёртвых душ», то объяснил это так: «Рождён я вовсе не затем, чтобы произвести эпоху в области литературной. Дело моё проще и ближе: дело моё есть то, о котором прежде всего должен подумать всяк человек, не только один я. Дело моё — душа и прочное дело жизни. А потому и образ действий моих должен быть прочен, и сочинять я должен прочно… Жгу, когда нужно жечь, и, верно, поступаю как нужно, потому что без молитвы не приступаю ни к чему». Впрочем, в других письмах Гоголь утверждает, что сжёг рукописи нечаянно.
Великим желанием Гоголя было исполнить волю Божью: «Мне нет дела до того, кончу ли я свою картину или смерть меня застигнет на самом труде, я должен до последней минуты своей работать, не сделавши никакого упущенья с своей собственной стороны. Если бы моя картина погибла или сгорела пред моими глазами, я должен быть так же покоен, как если бы она существовала, потому что я не зевал, я трудился. Хозяин, заказавший это, видел. Он допустил, что она сгорела. Это Его воля. Он лучше меня знает, что и для чего нужно».
Подготовила Елизавета Черникова
Газета «Сокрытое Сокровище» № 04 (264) апрель 2019 г.
