Александр Сергеевич Пушкин – гениальный русский поэт. Его произведения спустя столетия продолжают волновать душу и вдохновлять. Однако, десятилетиями воспитанные в духе атеизма, не знающие Священного Писания и элементарных основ христианства, современные читатели не способны к полноценному восприятию творчества поэта.
Пушкин – не просто поэт, но, по выражению Николая I, «умнейший человек России». И сегодня, когда наша страна переживает не только экономический кризис, но, в первую очередь, кризис духовности и потерю нравственных ориентиров, когда она тщетно бьется в поисках «национальной идеи», пример духовного поиска величайшего русского поэта достоин тщательного изучения.
В натуре Пушкина уживались крайности. Недолгая по сегодняшним меркам жизнь его сочетала в себе разгул и неистовство с умудренностью и просветленностью. Воспитанный на произведениях Вольтера, юный Пушкин в своих сочинениях высказывал сомнения, которые тяготили его душу.
Вспоминая юные годы, осенью 1823 г. поэт пишет стихотворение «Демон», в котором признается, что дух отрицания слишком часто одолевал его в годы лицейской юности. Эти встречи не приносили поэту ни радости, ни творческих открытий. Они сопровождались борьбой. Бес прилагал, казалось бы, все силы, чтобы отравить юную душу.
В начальный период творчества, находясь под влиянием модных в конце XVIII – начале XIX века идей Великой французской революции, свободомыслия и вольтерьянства, Пушкин пишет в 1821 году в подражание «Орлеанской девственнице» Вольтера поэму «Гаврилиада», в которой кощунственно извращает библейскую историю о непорочном зачатии Иисуса Христа у девы Марии от Духа Святого. Эта поэма не была опубликована, но быстро разошлась в списках и получила скандальный резонанс в церковных и правительственных кругах. Историк Бартенев сообщает со слов современников поэта, что Пушкин особенно раскаивался в написании этой поэмы, «всячески истребляя ее списки, выпрашивал, отнимал и сердился, когда ему напоминали о ней». «Уверяют, – пишет Бартенев, – что он позволил себе сочинить ее только из молодого литературного щегольства. Ему хотелось показать своим приятелям, что он может в этом роде написать что-нибудь лучше Вольтера и Парни!»
В рукописях Пушкина 1827 – 1828 гг. находится следующая запись: «Не допускать существования Бога – значит быть еще более глупым, чем те народы, которые думают, что мир покоится на носороге».
Переворот в сознании поэта произошел в годы его ссылки в селе Михайловском, где он жил с августа 1824 по сентябрь 1826 г. Уединение в глуши псковской деревни способствовало интенсивному творчеству. Через 10 лет, вспомнив об этом, Пушкин пишет:
Здесь меня таинственным щитом
Святое провиденье осенило.
Безусловно, главным источником формирования духовных воззрений поэта была Библия. По его собственному признанию, Пушкин прочитал Библию «от доски до доски». Священное Писание являлось его настольной книгой. Он не понаслышке знал о целительной и направляющей силе Божьего Слова. Однажды он записал такие слова: «Есть книга, коей каждое слово истолковано, объяснено, проповедано во всех концах земли, применимо ко всевозможным обстоятельствам жизни и происшествиям мира: из коей нельзя повторить ни единого выражения, которого не знали бы наизусть, которое не было бы уже пословицей народов; она не заключает уже для нас ничего неизвестного, но книга сия называется Евангелием и таковая ее вечно новая прелесть, что если мы, пресыщенные миром или удрученные унынием, случайно откроем ее, то уже не в силах противиться ее сладостному увлечению и погружаемся духом в ее божественное красноречие».
Обращение к Богу не производит преобразование в сердце человека мгновенно. Чувства, привычки и некоторые воззрения прошлого могут сохраняться годами. Но обращение предполагает изменение направления жизни. Приняв решение следовать Божьей воле, человек открывается для влияния Святого Духа, в результате которого постепенно плотские страсти утихают, и личность исполняется подлинной духовностью. Подобный процесс происходил и в душе поэта.
Библейские мотивы постоянно звучат в пушкинских стихотворениях. Перу Александра Сергеевича Пушкина принадлежит одно из лучших стихотворных переложений Господней молитвы «Отче наш»:
Отец людей, Отец Небесный!
Да имя вечное Твое
Святится нашими сердцами;
Да придет Царствие Твое,
Твоя да будет воля с нами,
Как в небесах, так на земли…
Многие его стихотворения говорят о молитве или сами являются молитвами. Трогательного смирения и глубоко пережитого чувства полны слова великопостной молитвы Ефрема Сирина, которую Пушкин переложил в стихотворении «Отцы пустынники и жены непорочны…», написанном в июле 1836 года:
Владыко дней моих!
дух праздности унылой,
Любоначалия, змеи сокрытой сей,
И празднословия не дай
душе моей.
Но дай мне зреть мои, о Боже,
прегрешенья,
Да брат мой от меня не примет
осужденья,
И дух смирения, терпения, любви
И целомудрия мне в сердце оживи.
В стихах поэта последних лет прослеживаются мотивы исповеди, покаяния, готовности принять смерть. В стихотворении «Родриг» («Чудный сон мне Бог послал…») он, размышляя о смерти, с надеждой воспринимает слова явившегося ему во сне старца о Царстве Божьем. С одной стороны, мысль о суде Божьем страшила поэта. С другой – его утешала надежда на Божье милосердие, с которым он знаком не понаслышке:
И страшуся, и надеюсь,
Казни вечныя страшуся,
Милосердия надеюсь.
И в завершении своих размышлений мятежная душа Пушкина успокаивается, покорившись и доверившись воле всемогущего Бога-Творца, Который, как он знал, выйдет победителем в борьбе с лукавым за его душу и приведет своего блудного сына к воротам Вечности:
Успокой меня, Творец.
Но твоя да будет воля,
Не моя…
Наталья Воронина
Газета «Сокрытое Сокровище» №6(170) июнь 2011 г.
