Не оставлю тебя, не забуду

Этот рассказ написан со слов сестры Веры, которая почила в Господе в 2014 году.

«Тук-тук, тук-тук», — стучат колёса… Я смотрю в окно вагона и с грустью думаю о покинутом родном доме. Мне 10 лет, я уже достаточно взрослая, чтобы понять: мы уже никогда, никогда не возвратимся в наше село под Саратовом. Как нам хорошо жилось там! Наш маленький домик утопал в зелени цветов, кустарников и деревьев. Оконца с белыми льняными выбитыми занавесочками делали наш дом весёлым и привлекательным.

Мне казалось, даже герани на подоконниках приветливо качали своими красивыми розовыми головками прохожим. Мама очень заботилась о доме, и в нём всегда было уютно, мило и тепло.

Папа был под стать маме, у него были золотые руки, и мне казалось, что папа может всё. Как я любила крылечко с деревянными резными перилами! Я часто играла на нём со своими самодельными куклами. Ещё я любила речку в конце нашего огорода. А за ней были сопки: мы бегали, играли там с подружками. Особенно красивы сопки были весной, когда покрывались цветами, как разноцветным ковром, и мы с сестрой охапками носили их маме. Мама ставила цветы в глиняные крынки, и весь дом наполнялся ароматом весеннего луга.

«У-у-у-у», — протяжный гудок паровоза прерывает мои воспоминания. «Вера? Ты плачешь?» — спрашивает меня мама и прижимает крепко к себе. В её глазах я вижу слёзы. Мы все понимаем, что уже никогда не возвратимся в Саратов.

Эвакуация, эвакуация, война, эвакуация — эти холодные квакающие слова у всех на устах. Война разделила нашу жизнь на «до» и «после». Сейчас сентябрь 1941 года. Мы едем вместе с другими многочисленными немецкими семьями в далёкую, холодную и, мне кажется, совсем не приветливую Сибирь. «Омск», — слышу я от папы.

Папа больше молчит, да и во всём вагоне почти не слышно разговоров. Дети (а их много) сидят притихшие. Мне кажется, что воздух наполнен горем и безысходностью. Они тяжёлым грузом навалились на всех нас. Я смотрю на людей — они похожи на птиц со сложенными крыльями: оперение тускло, нет сил взлететь, ничто не манит ввысь…

И вдруг… о, что это? Прекрасная светлая мелодия прерывает мои грустные размышления. Она растекается, разливается, прогоняет тоску, горе и безысходность. Последние тяжело, упрямо сопротивляются и всё-таки уступают место свету, надежде и благоуханию, которое наполняет весь вагон. Все обращают свои лица на молодую женщину — это она поёт. Женщина сидит на большом фанерном чемодане, на плечах — серый полушалок (я как будто вижу её сейчас), длинная юбка в крупную клетку, на ногах — ботиночки, отороченные мехом. На её лице спокойствие, мир. Она поёт о любящем Господе Иисусе Христе, о Его обещании никогда не оставить и не покинуть людей в их горе и нужде.

Вдруг приходит военный и что-то строго говорит ей. Она замолкает. Тот уходит. Но прекрасная мелодия тотчас вновь заполняет пространство. Военный возвращается, грубо берёт женщину за руку и уводит куда-то. Через некоторое время женщина приходит, чтобы допеть свою песню до конца. Военный бьёт её прикладом в плечо, но песня… песня уже закончена. Я смотрю на женщину: на лице — полное спокойствие; она, кажется, даже радуется.

А тем временем поникшие люди-птицы уже расправляют свои крылья, им хочется ввысь. О Господи! Только Ты можешь дать в тесноте простор! Птицам уже не тесно, не душно в вагоне-клетке, их взгляд светлеет. Все понимают: произошло нечто необыкновенное, Сам Бог посетил их.

Я смотрю на маму — она вытирает уголочком платка слёзы, поправляет непослушную поседевшую прядь. Её глаза уже не такие, как совсем недавно: я вижу в них свет и надежду. Отец обнимает всех нас, его большие сильные руки обхватывают нас подобно обручу. «Unser Fater in dem Himmel», — отец читает молитву «Отче наш» на немецком языке, потом своими словами от сердца благодарит Иисуса за любовь, за Его обещание быть с нами во всех обстоятельствах. Отец обещает Иисусу, что он и его семья, то есть все мы, будем Ему верны несмотря на то, как сложится жизнь.

Сибирь оказалась не такой уж неприветливой, как я думала. Мы, дети, попали в добрую семью, а родителей призвали в трудармию, и они работали на лесоповале на севере Омской области. Тогда стояли сильные морозы, но в бараках было тепло. Не всегда был хлеб, зато картошка всегда была на столах. А самое главное, Господь был со всеми нами. Иисус был верен Своему обещанию не оставить нас и не покинуть. Мы всегда это чувствовали.

Сестра Вера замолкает, ком в горле мешает ей говорить, она сидит и плачет. Я просто обнимаю её и тоже тихо плачу.

Господь и сегодня говорит нам: «Не оставлю тебя, не забуду».

Ольга Гопп, Омская область

«Не оставлю Я вас, не забуду, —
Говорит Он и мне, и тебе, —
//Сохраню и в пустыне безлюдной,
И в суровой житейской борьбе.//

Помогу одолеть все преграды
И терпеньем в пути наделю,
//А в минуты тяжёлой утраты
Утешенье и кротость пошлю.//

Не оставлю Я вас, не забуду.
Если мать, и отец, и друзья
//Отрекутся от вас и осудят, —
Верным Другом для вас буду Я.//

Не оставлю Я вас, не забуду.
Если мир вас оставит, то Я
//Вам Отцом и Хранителем буду,
Не покинет вас милость Моя».//

Газета «Сокрытое Сокровище» июль 2023 г.