В тот день, когда мне была назначена операция по замене хрусталика глаза, я встала раньше обычного, собрала необходимые вещи и отправилась на автобус. Всю дорогу, пока ехала, я думала о предстоящей операции и молилась, чтобы всё прошло удачно. То, что я проведу несколько дней и ночей в больничной палате с незнакомыми людьми, казалось мне незначительным обстоятельством. В приёмной больницы было очень много людей. Только через два с лишним часа я попала на приём к врачу, который должен был меня оперировать. И вот я и ещё две пациентки этого врача с сумками в руках идём в палату, из которой утром были выписаны три женщины, а три остались, т.к. им надо было пройти ещё ряд процедур. Мы входим в палату, здороваемся с этими женщинами и по их подсказке занимаем освободившиеся кровати и тумбочки. Познакомиться нам не удаётся: медсестра зовёт нас на процедуры. Только после ужина освобождаемся все шестеро. Начинаем знакомиться, и мы, новенькие, начинаем расспрашивать о главном — предстоящей операции у тех женщин, которым она уже была сделана.
В 22 часа дежурная медсестра проходит по коридору, щёлкает выключателями, и свет в палатах гаснет по установленному в больнице распорядку. С этого часа больные должны спать.
Около 11 часов раздаётся грохот: что-то падает на пол. Все просыпаемся. Упал на пол стакан с водой, который задела рукой женщина, ища в темноте таблетку. Щёлкает выключатель, и я вижу, как одна из женщин, по имени Надя, торопливо идёт, поднимает упавший стакан, моет его под краном, наливает воду из бутылки и подаёт женщине, которая держит в руке таблетку. Затем Надя измеряет женщине давление, они о чём-то шепчутся, свет гаснет, и мы снова засыпаем. Просыпаемся за полночь от сильного храпа. В окно светит луна, я вижу, как встаёт Надя, направляется в сторону, откуда доносится храп. Она наклоняется к женщине и что-то шепчет ей на ухо. Та поворачивается на бок. Снова тихо. Снова засыпаем. Третье пробуждение: одна из женщин решила пораньше привести себя в порядок, подошла к умывальнику, повернула кран, напор был такой силы, что загрохотали трубы не только в нашей палате, но и в соседних. Все разом проснулись. «Ну, и палата нам досталась!» — возмутилась моя соседка по кровати. У всех проснувшихся лица были сонные, недовольные.
В 10 часов нас троих, поступивших вчера в палату, повели в операционную. Операция длилась минут 15 – 20 и была совершенно безболезненна. Но после операции надо было соблюдать некоторые ограничения: не нагибаться, не делать резких движений и т.д. Да и повязка на оперированном глазе создавала неудобство. И тут нам на помощь пришли те женщины нашей палаты, которые 3 дня назад были в таком же положении. Они водили нас на уколы, на перевязку, принесли обед и ужин из столовой, и много других добрых дел было сделано ими. Такая забота людей была необходима нам и отрадна. Мы были благодарны этим женщинам. Вторая ночь была не спокойнее первой. Но теперь эти нарушения покоя в большей степени создавали мы — женщины, которым несколько часов назад сделали операцию.
Среди ночи я почувствовала, что повязка сползла с глаза и надо идти к дежурной медсестре. Пока я пробиралась в темноте к выходу, споткнулась о чьи-то тапочки и разбудила всю палату. А моя соседка всю ночь ворочалась, так как не могла спать на левом боку: сердце давало о себе знать, а повернуться на правый бок не могла из-за оперированного глаза. При такой скученности людей трудности неизбежны. Но теперь мы их почти не замечали. Теперь для нас превыше всего было оказанное нам в трудные минуты милосердие.
Утром наших заботливых подруг выписали — всех троих, и на их место расположились другие. А мы уже были готовы также оказать им помощь в трудные часы после операции.
«Блаженны миротворцы, ибо они будут наречены сынами Божиими» (Матфея 5:9).
Любовь Фролова,
г. Пенза
Газета «Сокрытое Сокровище» № 11 (211) ноябрь 2014 г.
