Был один мальчуган, которого, как говорили, прибить мало. А всё почему? Вечно он попадал в такие ситуации, что даже коммунисты молиться начинали.
Размышляя, с чего начать свой рассказ, я уснул и вижу: иду по улице мальчиком, меня обгоняют двое рослых парней. Один говорит другому: «Этого пацана прибить мало!» Второй: «Да ладно, ребёнок же». Первый: «Если узнают, посадят!» И я, проснувшись, вспомнил тот далёкий день…
Лето 1954 года. Июль. Жара. Горят леса и поля, всё в дыму. Все взрослые, кто мог, боролись с огнём на пожаре. В нашу деревушку прискакал всадник и приказал всех детей посадить в глубокий овраг — огонь шёл на деревню. Усиливался ветер. Взрослые вернулись спасать дома, имущество. Ветер гнал пепел, летели искры. Люди метались в панике, носили воду, обливали друг друга. Вот вспыхнул первый забор. Я наблюдал из оврага, как, шатаясь, поднимая руки к небу, деревенские падали на колени и кричали: «Господи!»
И когда раздался крик: «Господи!», сверху ударил холод. Ветер вмиг перестал. Огонь тоже. Заборы, столбы чадили, но дома не пострадали.
Люди, прошедшие войну, — коммунисты, комсомольцы — вставая с колен, шатаясь от усталости, спрашивали друг друга: «Что это было?»
Когда мне пошёл шестой год, было очень дождливое лето. Все сидели по домам, но вот небо очистилось, и жизнь на улицах закипела. Я у деда спросил: «Откуда столько воды с неба?» Он: «Бог открывает кран на бочке, а бочку эту сам Илья-пророк толкает». Я хотел побежать на улицу, но мама не пускала (я долго болел до этого) и, показывая на икону, говорила, что она накажет, если не буду слушаться. Когда все ушли, я кинул в икону куском хлеба, показал ей нос из пальцев и побежал на улицу. Там дети, гуси, утки, куры, поросята наслаждались солнцем и теплом. Я забежал в большую лужу и от радости прыгал и кричал очень громко: «Бог, Бог, а я Тебя не боюсь!»
Вдруг среди ясного неба раздался гром: бах, бах, бах! Всё живое вмиг исчезло с улицы. А гром продолжал греметь. Я попрыгал-попрыгал, потом заметил тишину — ни грома, ни шума… Зашёл во двор — вся живность попряталась, забилась по углам, словно её стрелять сейчас будут.
Потом меня спрашивали все: «Ваня, что тебе сказал Бог?» Я ответил, что не видел никакого Бога.
Наступил октябрь. Лес уже сбросил листву. С гор гнали лошадей на «выборку». Табун закрыли в загоне, и все ушли отдыхать. Мы же, ребятишки, с восторгом наблюдали за животными.
Между нами разгорелся спор:
— Ты, Ваня, побоишься прыгнуть на лошадь! Ты трус!
Меня словно ужалили. Я влез на забор, с забора — на навес над лошадьми и, подкараулив молодую крупную лошадь, прыгнул на неё сверху, вцепившись ручонками в гриву. От испуга лошадь стала биться и прыгать. Ребятишки испугались и стали колотить по пустой железной бочке и висящему железному диску.
Люди сбежались — кто с багром, кто с ружьём, кто с верёвками. Лошадь бегала, вставала на дыбы, а я сидел на ней, изо всех сил держась за гриву. Все боялись за меня.
Кто-то крикнул: «Надо молиться!» Люди, сцепившись друг с другом локтями, образовали цепь и стали медленно сжимать кольцо. Лошадь это заметила и ещё больше заметалась в испуге. Потом она разогналась и хотела перепрыгнуть через высокий забор, состоящий из колотых брёвен (от волков), но ударилась об него грудью и упала. А я в это время перелетел через забор с клочьями шерсти в руках и тоже упал, но быстро поднялся и, прихрамывая, побежал прятаться в какой-то канаве, зарываясь в ворох листьев. Народ выбежал из загона, но найти меня не смогли. Только когда стемнело, я вернулся домой.
Наступила зима. На санях стали вывозить из леса дрова. Я попросил отца, чтобы тот взял меня с собой, и он согласился, велев мне потеплей одеться, а сам, не дождавшись меня, уехал.
Спросив у детей, в какую сторону уехал отец, я побежал его догонять. В лесу на вырубке оказалось много дорог, и я не понимал, какая из них свежая, долго бродил, кричал, звал отца, пока не стемнело. Я шёл и плакал. Зажглись звёзды на небе. Стало очень холодно.
Вдруг невдалеке появились две большие собаки. Я обрадовался, что где-то должны быть люди… В это время раздался топот копыт, выстрел… «Собаки» (на самом деле это были волки) отпрыгнули прочь, кто-то схватил меня и посадил на коня впереди себя, и конь полетел, словно не касаясь земли. Наездником оказалась женщина. Она, рыдая, передала меня на руки отца, вся одежда на ней была в клочья — волки, прыгая, пытались стащить её с лошади, но Бог не дал! Все остались живы.
А на другой день я шёл по улице, и меня обогнали два комсомольских вожака. Один из них сказал, что из-за меня чуть ли не каждый месяц приходится стоять на коленях. Прибить такого мало!
Господь для чего-то каждый раз сохранял мою жизнь. И ждал… Не для того ли, чтобы в возрасте 50 лет я, наконец, принял Христа?
Иван Шекунов,
г. Сурск, Пензенская обл.
Газета «Сокрытое Сокровище» октябрь 2020 г.
Читайте также:
✔Детская молитва спасла от разрушения
✔Что может изменить молитва?
✔Молитва укрепляет здоровье пожилых людей
